«Кровавое» дело Уильяма Гарвея

Тайна кровообращения, из-за которой ученый Мигель Сервет погиб на костре инквизиции, была раскрыта лишь в XVII в. Эта блестящая страница вписана в историю науки англичанином Уильямом Гарвеем.

Великий врач древности Гиппократ делил сосуды на две системы: кровеносные вены и воздухоносные артерии. Он считал, что сердце – очаг теплоты и что в левом его желудочке находится не кровь, а поступающая туда из воздуха особая жизненная сила – пневма. Другой выдающийся греческий мыслитель Аристотель, спустя сто

лет после Гиппократа, анатомируя и исследуя животных, пришел к выводу, что кровь и теплота образуются в сердце, кровь «одухотворяется» особой жизненной силой и течет по венам, а в артериях находится воздух. Знаменитый римский мыслитель и врач Гален (II в.) исправил некоторые ошибки Аристотеля, но не создал правильного представления о кровообращении. Гален считал, что кровь образуется из пищи в печени и по полой вене поступает в правую половину сердца. В левый же желудочек из легких поступает жизненная пневма. Через поры в перегородке, отделяющей правую половину сердца от левой, пневма смешивается с венозной кровью и «одухотворяет» ее. В результате венозная кровь превращается в алую, текущую по артериям. Связи между артериями и венами Гален не допускал. Полторы тысячи лет естествоиспытатели, врачи, анатомы и философы преклонялись перед римским врачом Галеном, его теория кровообращения была общепризнанной – даже церковь объявила ее непререкаемо верной.

Истина, родившаяся из ошибок

Первым, кто указал на многие ошибки Галена, был знаменитый анатом эпохи Возрождения Андрей Везалий. Он говорил, что никаких отверстий в перегородке между желудочками сердца, как утверждал Гален, нет и что прямого пути из правого желудочка в левый не существует. Врачи, анатомы, монахи всех чинов и рангов ополчились на Везалия: «Он смеет отрицать учение Галена! Нечестивец!». Испанский ученый Мигель Сервет в своем сочинении уделил несколько страниц кровообращению: описал открытый им малый круг. В 1553 г. церковники сожгли его как богоотступника вместе с написанной им «еретической» книгой. Лишь в XVII в. тайна кровообращения была раскрыта Уильямом Гарвеем.

Зачем Гарвей резал вены животному?

Окончив медицинский факультет Кембриджского университета в Англии, Гарвей уехал совершенствовать свои знания в итальянский город Падую, где читал лекции знаменитый профессор Фабрициус Аквапенденте. Этот ученый открыл в венах особые клапаны. Правда, он не понял их значения, и для него они оказались лишь деталью строения вен. Гарвей задумался над их ролью. Но одних размышлений для ученого недостаточно. Нужен опыт, эксперимент. И Гарвей начал с опыта над самим собой. Туго перевязав предплечье, он увидел, как рука ниже перевязки вскоре затекла, вены набухли, а кожа потемнела. Потом Гарвей произвел опыт над собакой. Он перевязал ей шнуром обе лапы: ниже перевязок лапы начали отекать, а вены –набухать. Когда набухшая вена на одной ноге была надрезана, из пореза закапала

густая темная кровь. Еще один надрез ланцетом, и вена была надрезана на другой лапе, но выше перевязки. Из пореза не вытекло ни одной капли крови. Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что это могло означать? Ответ напрашивался сам собой, но Гарвей не спешил. Он был очень глубоким исследователем и много раз проверял свои опыты и наблюдения, не торопясь с выводами. Прошло около 15 лет с того дня, когда молодой врач наблюдал, как опухала его перевязанная рука. Загадка движения крови в организме была разгадана. Гарвей наметил схему кровообращения. Но, рассказав о своем открытии на лекции, он отказался опубликовать его, считая это преждевременным, и снова занялся опытами.

Загадка движения крови

Лишь в 1628 г. вышла в свет его книга «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных». Ее содержание противоречило многому из того, во что крепко верили анатомы и врачи не только давних времен, но и современники Гарвея.

Гарвей утверждал, что сердце – это мощный мышечный мешок, разделенный на несколько камер. Оно действует как насос, нагнетающий кровь в сосуды (артерии).

Толчки сердца – это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, внешние признаки работы «насоса». Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его органам. В малом круге кровь движется между сердцем и легкими. Воздуха в сосудах нет, они наполнены кровью. Общий путь крови: из правого предсердия – в правый желудочек, оттуда – в легкие, из них – в левое предсердие. Таков малый круг кровообращения. Его открыл еще Сервет, но Гарвей не знал этого: ведь книга Сервета была сожжена. Из левого желудочка кровь выходит на путь большого круга. Сначала по крупным, потом по все более и более мелким артериям она течет ко всем органам, к поверхности тела. Обратный путь к сердцу (в правое предсердие) кровь совершает по венам. И в сердце, и в сосудах кровь движется лишь в одном направлении: клапаны сердца не допускают обратного тока, клапаны в венах открывают путь лишь в сторону сердца.

То, что осталось потомкам

Как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал – без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Капилляры же открыл итальянский ученый Мальпиги в 1661 г., через 4 года после смерти Гарвея. Но для Гарвея было ясно, что переход крови из артерий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления

артерий и вен. Не знал Гарвей и роли легких. В его время не только не имели представления о газообмене, но и состав воздуха был неизвестен. Гарвей лишь утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет свой состав. Рассуждения и доказательства Гарвея были очень убедительны. И все же, как только книга появилась, на Гарвея посыпались нападки со всех сторон. В числе его противников были и ученые, и множество врачей-практиков. Но вскоре с учением Гарвея стали считаться все больше и больше, и под конец жизни он дождался признания. Открытие Гарвея создало коренной перелом в развитии медицины. Лондонская медицинская коллегия поставила в зале заседаний его статую, а в 1654 г. избрала его своим президентом, но он отклонил это почетное звание, ссылаясь на старость и нездоровье. Утром 30 июня 1657 года он заметил, что не владеет языком, и, чувствуя приближение смерти, послал за родными, роздал им на память свои вещи, а к вечеру того же дня скончался на 80-м году жизни.